Позднекайнозойские впадины (осадочные бассейны) Курило-Камчатского региона были выделены в результате многолетних геологических и геофизических работ, в основном по данным гравиметрии, МОВ-ОГТ, НСП, проведенных в разные годы Г.С. Гнибиденко, Г.П. Декиным, Н.И. Селиверстовым, С.С. Снеговским, О.И. Супруненко, М.Л. Красным и другими исследователями [2]. До сих пор, однако, эти структуры не были систематизированы и характеризовались на основе концепции геосинклинального развития территории. Эпигеосинклинальные прогибы и впадины рассматриваются как структуры формирующегося орогена, при этом постулируются миграция геосинклинального процесса во времени в направлении к океану и замещение его орогенным режимом (Пущаровский Ю.М. и др., 1977). Оценка нефтегазоносности региона основывается преимущественно на анализе крупных региональных структур или структурно-формационных зон, например Восточно-Камчатского прогиба или Курильского междугового прогиба, а не самих впадин.

Большая часть впадин продолжает развиваться и в настоящее время; они не вскрыты эрозией, запечатаны молодыми плейстоценовыми отложениями, обычно не имеют выходов УВ на поверхность и потому представляются неочевидными структурами на поиски УВ. Особенно неясны перспективы морских впадин, одна часть которых располагается на шельфе, а другая – в глубоководных бассейнах. Тем не менее в подобных структурах других районов мира содержатся многочисленные нефтегазовые месторождения не только малых или средних размеров, но иногда крупнейшие и гигантские [3, 4].

Территории Камчатки и Курильских островов в плиоцене–плейстоцене развиваются под сильным влиянием рифтогенеза. Их современная структура и обусловлена наложением рифтовой системы на орогенные структуры мезозоид (Ермаков В.А. и др., 1974; Ермаков В.А., 1986; Милановский Е.Е., Никишин А.М., 1988; [5]). Г.С. Гнибиденко (1977) связывал с рифтогенезом разноориентированные впадины всего Охотоморского региона, не рассматривая при этом их соотношений со структурами суши. Мы в данной статье обсуждаем лишь те структуры, которые составляют островодужную систему Курило-Камчатского региона с присущими ей закономерностями как в расположении впадин, так и в их эволюции.

Орогенез представлен Хоккайдо-Сахалинской и Центрально-Камчатской областями меридиональных поднятий, в ядрах которых вскрыты метаморфические породы раннего мезозоя и палеозоя (рис. 1). Рифтовая система охватывает всю остальную территорию Курило-Камчатского региона. Рифтогенез развивался, по крайней мере, с эоцена и первоначально имел рассеянный характер. Наиболее ярким элементом этой палеорифтовой системы являются кинкильская свита на северо-западе Камчатки и рои линейных даек о-ва Шикотан, фиксирующих протяженную базальтовую формацию Малой Курильской дуги, подводных структур хр. Витязь и континентального склона Камчатки; эти проявления относятся к среднему палеогену [5]. Интенсивность рифтогенеза резко возрастает в середине плиоцена, когда начинают формироваться глубоководные котловины (Курильская и континентального склона). В плиоцене и плейстоцене формируется ряд впадин Центральной и Восточной Камчатки. Рифтогенез реанимирует процессы проседания во впадинах более раннего заложения, формируя, с одной стороны, глубоководные некомпенсированные бассейны, а с другой, на суше, – впадины с особенно мощным чехлом осадков (моласс).

Впадины составляют два или три эшелонированных ряда: первый, от Литкенской впадины на севере Камчатки (на широте о-ва Карагинский) до впадины в южной части дна Курильской котловины, соответствует Центрально-Камчатско-Курильскому рифту, второй, от Озерновской до Кунаширской впадины, – Восточно-Камчатско-Курильским орогенно-рифтовым структурам; наконец, рифт Срединного хребта объединяет впадины Западной Камчатки и, возможно, ее шельфа. Параллельно этим структурам прослеживается ряд впадин континентального склона – от впадины Камчатского залива до впадины Матуа на широте Средних Курил, современная тектоническая позиция которых остается неясной. Размеры впадин от 15х30 до 40х70 км и более; площадь небольших впадин варьирует от 500 км² до 3 тыс.км², более крупных – до 40 тыс. км². Крупнейшие из них (на камчатской суше): Хапиченская, Козыревская, Жупановская, Голыгинская; в Курильском регионе – Голыгинская (продолжающаяся с камчатской суши в Курильскую котловину) и собственно Южно-Курильская, занимающая глубоководную часть Курильской, или Южно-Охотской, глубоководной котловины (см. рис. 1). Морские впадины имеют большие площади и мощности осадочного чехла. Площадь Южно-Курильской впадины – 41200 км², что составляет почти третью часть площади всей глубоководной котловины. Голыгинская впадина (или прогиб) имеет площадь 23200 км², в том числе в сухопутной части 4,7 тыс.км² и на шельфе около 2 тыс.км². Близкими параметрами характеризуется Колпаковская впадина. Максимальная мощность осадочного чехла (выше акустического фундамента) в морской части обеих впадин, Колпаковской и Голыгинской, достигает 6 км. Простирание впадин большей частью субмеридиональное или диагональное, северо-восточное, согласующееся с общим неотектоническим структурным планом. Резко дискордантной к этому структурному плану оказывается лишь впадина южной части Курильской котловины, что свидетельствует о ее принадлежности к более древним структурам Сахалинской складчатой зоны и о наложенности новейших структур (Пущаровский Ю.М. и др., 1977; Юнов А.В., Супруненко О.И., 1982). Осадочное выполнение ранних впадин Курильской котловины, судя по их сейсмическим характеристикам, относится к позднему палеогену-миоцену. Мощность осадков в этих впадинах около 4 км и более [2].

Кратко охарактеризуем наиболее крупные и перспективные впадины. Впадины западного побережья Камчатки имеют полный разрез позднего кайнозоя, однако лишь в Колпаковской впадине (на суше) наблюдается заметная мощность неогеновых молассоидов (~ 3 км); именно здесь обнаружены месторождения газового конденсата. Параметры Паланской впадины весьма неопределенны. Структуры Ичинской и Тигильской площадей имеют характер антиклинория на мел-палеогеновых породах; молассоиды здесь развиты эпизодически, их мощность невелика (< 1,0-1,5 км). Хотя в этих структурах широко представлены нефтематеринские породы, здесь нет условий для локализации крупных скоплений УВ.

Тектонику впадин можно реконструировать по характеристике хорошо изученного разреза Литкенской впадины (Литвинов А.Ф., 1990; Басилян А.Э. и др., 1993). Образование этой впадины, имеющей общую мощность молассоидов > 3 км (возможно, до 5 км), происходило в перемежающихся условиях суша – море в течение позднего палеогена–миоцена. Этот бассейн никогда не был глубоководным; осадки формировались на мелком шельфе или в прибрежной низменности. Другая подобная структура – Голыгинская впадина – сложена неогеновыми и четвертичными, преимущественно морскими молассоидами с высокой долей вулканитов. Мощность отложений в погруженной морской части впадины достигает 6 км [2]. Состав основания впадины неясен. В данном районе она занимает практически всю ширину Центрально-Камчатского рифта, расширяющегося далее к югу-западу и захватывающего структуры Курильской котловины. Возможно, что это положение и обусловило высокую скорость осадконакопления.

Наиболее крупными структурами Центральной и Восточной Камчатки являются Хапиченская, Козыревская и Жупановская впадины (Ермаков В.А., 1969; Ермаков В.А. и др., 1984). Две первые обрамляют поднятие Ключевских вулканов, третья – занимает большую часть Тюшевского прогиба на площади Восточной вулканической зоны. Глубина погружения кристаллического фундамента составляет в них от 6 до 8 км (Аносов Г.И. и др., 1978).

Необходимо отметить, что Козыревская впадина в нашем понимании не соответствует выделенному ранее Козыревскому прогибу, который относился к площади всей Центральной Камчатской депрессии. В работе Г.Л. Берсона и др. (1981) по результатам бурения (вблизи с. Долиновка) дается новая трактовка тектонической природы Козыревского прогиба как межгорной впадины, заложенной в плиоцене на эродированных отложениях среднего эоцена. С этим можно согласиться, однако авторы (Г.Л. Берсон и др.) по-прежнему считают, что площадь прогиба приблизительно соответствует площади депрессии, что не отвечает действительности. В пределах депрессии по результатам гравиметрической съемки и ГСЗ выделен ряд впадин, в том числе крупнейшие Хапиченская и Козыревская. Таким образом, Козыревский прогиб в трактовке Г.Л. Берсона не имеет прямого отношения к Козыревской впадине, а площадь бурения соответствует не Козыревской, а Караковой впадине (Ермаков В.А. и др., 1974).

Мощность осадочных отложений в Козыревской и Хапиченской впадинах по данным ГСЗ достигает 8 км, из них на малоплотные молассовые отложения плиоцена и плейстоцена приходится около 2 км, миоцена – возможно 1,5-2,0 км, остальная мощность соответствует мел-палеогеновым образованиям. Выделение миоценовых отложений проблематично, так как в упомянутой Караковой впадине этот возрастной диапазон пород отсутствует, но он широко представлен в смежных районах Срединного хребта (кававлинская свита). Большая мощность молассоидов верхнего структурного яруса (до 4 км) предполагает высокую скорость осадконакопления и оседания в названных впадинах. Изучение мел-палеогеновых пород обрамления и тех, что вскрыты в долиновской скважине, позволяет отнести обе впадины к типу структур с флишевым основанием.

Жупановская впадина располагается в Восточной вулканической зоне, но ее западные фланги захватывают область Валаги некого хребта. В пределах этой большой структуры выделяются две локальные впадины – Узонская и Марьяновская, из них первая с явными признаками нефтегазоносности (Ермаков В.А. и др., 1984). В тектоническом отношении это район эпиорогенного рифтогенеза с сохраняющимися признаками орогенного поднятия. Западная часть площади впадины в новейшее время была втянута в интенсивное поднятие (высота 1,0-1,5 км); на остальной площади в плиоцене происходили наследованное прогибание, а затем стабилизация на высоте 400-500 м. Суммарная мощность осадочных или вулканогенно-осадочных пород во впадине может достигать 6-8 км: это непрерывный разрез кайнозойских отложений – начиная с позднеэоценовых, залегающих на верхнемеловых флишоидах. Разрез сложен песчано-аргиллитовой, кремнисто-глинистой и флишекарбонатной толщами, включая среднемиоценовые образования; их общая мощность составляет не менее 4 км. Залегающие выше плиоцен-четвертичные молассоиды имеют мощность не менее 2 км. Доплиоценовые породы Жупановской впадины в краевых западных частях структуры сложнодислоцированы и пересекаются масштабным надвигом.

Кунаширская впадина выделена по данным МОВЗ, НСП-ОГТ под водами Южно-Курильского пролива между Малой Курильской грядой и о-вом Кунашир [2]. Приблизительные размеры структуры 20х80 км. Северо-западный борт впадины смыкается с о-вом Кунашир. Впадина представляет собой фрагмент междугового прогиба с мощностью осадков над фундаментом около 4 км. Вероятный возраст осадков миоцен–плиоцен. Формационный состав осадочных пород, вероятно, аналогичен комплексу зеленых туфов, развитых на смежной островной суше и соседних японских островах. В основании молассы, по-видимому, залегает осадочный комплекс, близкий к верхнемеловым флишеподобным образованиям о-ва Шикотан. Отличительной чертой последних являются обилие грубых фаций пород (до конгломератов) и наличие прослоев углей, свидетельствующих о мелководности условий накопления осадков. Условия оседания и отложения осадков в Кунаширской впадине, по-видимому, не отличались от таковых в Литкенской впадине.

Таким образом, охарактеризованные структуры сформированы как мелководные впадины, компенсированные осадконакоплением в позднем палеогене–миоцене, до раннего плиоцена включительно. В части этих впадин, расположенных на суше, компенсированное осадконакопление продолжалось и в плиоцен-четвертичное время. Подобный тектонический режим в позднем олигоцен–миоцене, вероятно, был свойственен и тем впадинам, которые позднее, в плиоцене, были втянуты в глубоководное опускание. Косвенные данные показывают, что осадконакопление в наиболее погруженных палеоген-миоценовых впадинах, включенных позднее в Курильскую глубоководную котловину, было эпиконтинентальным, равновесным и скомпенсированным (Казанский В.А. и др., 1985), что делает возможным аналогию этих неизученных отложений с литкенским разрезом. Об этом же свидетельствуют сейсмоакустические данные, полученные для впадин континентального склона Камчатки, фиксирующие два этапа их образования с абразионной поверхностью несогласия между отложениями позднего плиоцена и эоцена–миоцена (Селиверстов Н.И., 1987).

Лишь в позднем плиоцене и плейстоцене впадины разделились на сухопутные и морские, при этом часть из них была захвачена катастрофическим погружением в районах океанизации. Впадины суши в плиоцене–плейстоцене в районах особенно активного рифтогенеза продолжали опускаться, заполняясь грубыми молассоидами, другие (например, Щапинская, частично Жупановская) на границах молодых рифтов разделялись разломами; их осадки в сопутствующих поднятиях обнажены на поверхности на высоте 1, 5-2, 0 км. В краевых частях рифтов осадочные бассейны испытали складчатость, о чем свидетельствует изобилие разломов и флексурных перегибов. В плиоцене–плейстоцене преобразовалась (выродилась) структура Курильского междугового прогиба: в его средней части произошло быстрое некомпенсированное прогибание, как это типично и для других впадин континентального склона Камчатки, а фланги прогиба стабилизировались на уровне шельфа или несколько больших глубин.

Палеогеографнческие схемы показывают, что все названные впадины на время миоцена являлись эпиконтинентальными (эпигеосинклинальными) компенсированными впадинами ритмического погружения, весьма благоприятного для накопления УВ (рис. 2). При составлении схем использовались данные о распространении открытой поверхности сейсмоакустического фундамента (САФ), соотнесенной с распространением шельфа и аваншельфа (Селиверстов Н.И., 1987; [2]). Шельф и аваншельф датируются поздним плейстоценом–голоценом и поздним плиоценом (эоплейстоценом?). Поверхности САФ, не закрытые осадками, по-видимому, отражают положение древних, домиоценовых или раннемиоценовых поверхностей морской абразии или денудации. Их образование нельзя объяснить подводной эрозией, так как все эрозионные потоки континентального склона направлены не вдоль, а поперек этих поверхностей. В то же время даже в днищах подводных каньонов мы не наблюдаем подобной эрозии. Тем не менее в некоторых случаях, в особенности в районах полосы смятия континентального склона, нельзя исключать тектоническую природу открытых поверхностей САФ. В разрезах камчатского склона денудационные поверхности плиоцена и позднего миоцена находятся на глубине до 3 км (Селиверстов Н.И., 1987). В случаях небольшой мощности чехла поверхности палеосуши можно реконструировать исходя из скорости осадконакопления в данном районе ~ 20 см/тыс, лет.

Режим осадконакопления может быть рассмотрен на примере Литкенской впадины, которая формировалась в условиях мелководного шельфа, неоднократно осушавшегося (Басилян А.Э. и др., 1993). Также мелководный, прибрежно-морской характер осадков с широким участием вулканитов установлен по результатам бурения в Голыгинской впадине. Для осадочных разрезов впадин (преимущественно миоценовых) характерен парагенез терригенных и туфогенно-осадочных пород с небольшой долей карбонатов; в нижних и средних частях встречаются пачки флишоидного переслаивания, в том числе туфодиатомитового флиша. В вулканических районах впадин развит комплекс зеленых туфов, который, при широком участии в нем вулканогенно-осадочных пород, соответствует шлировой формации в понимании В.Т.Фролова.

Грубообломочные породы верхних частей разреза – преимущественно песчаники, алевролиты, глины, конгломераты, брекчии; все с высокой долей туфовой составляющей. В заметном количестве присутствуют вулканические породы, лавы, туфы, хаотические туфы, игнимбриты и туфоигнимбриты. Среди нижнеплиоценовых пород заметная роль принадлежит туфодиатомитам, диатомитам, в некоторых случаях – кремням и опокам. Наконец, для разрезов того же возраста на Камчатке характерно присутствие углей. В разрезах всех впадин, по-видимому, большое значение имеют дельтовые отложения, играющие важную роль в механизме образования и диагенеза УВ (Трофимук А.А. и др., 1998). Парагенез названных пород типичен для верхней, или вулканогенной, молассы.

Характеризуемые впадины являются наиболее перспективными нефтегазоносными бассейнами рассматриваемого региона. В них наблюдается оптимальный набор признаков для формирования крупных скоплений УВ. Во-первых, это наиболее благоприятная морфоструктура бассейнов осадконакопления, их связь с рифтогенезом и наличие в некоторых случаях флишевого основания. Минимальное вовлечение впадин в тектоническую инверсию наряду с другими признаками, перечисленными ниже, способствует условиям генерации и эволюции УВ. Во-вторых, это значительная мощность позднекайнозойских отложений, указывающая на высокую скорость осадконакопления, благоприятный литофациальный состав пород и наличие разнообразных ловушек УВ. В-третьих, высокие сейсмичность, тепловой поток, вулканизм; три последних фактора признаются важнейшими условиями, способствующими быстрой генерации УВ (Лившиц М.Х. и др., 1980; [1, 3, 4]). Отметим, что эти особенности выгодно отличают впадины Центральной и Восточной Камчатки от западно-камчатских (Тигильской и Ичинской площадей), которые представляют собой структуры антиклинорного типа, где нефтематеринские породы находятся близко к поверхности и эродированы. Не случайно, что месторождения газоконденсата на Западной Камчатке обнаружены не на этих площадях, а в Колпаковской впадине, в которой мощность чехла моласс достигает 6 км.

Часть обсуждаемых позднекайнозойских впадин находится в настоящее время на больших глубинах моря и в практическом отношении малозначима – это впадины, включенные в Курильскую глубоководную котловину, глубоководная часть Голыгинской впадины, все впадины континентального склона. Остальные вполне доступны для практического освоения. Высокая перспективность центрально-камчатских впадин на месторождения УВ была отмечена еще в 1974 г. (Ермаков В.А. и др., 1974). Бурение параметрической скважины в бортовой части одной из впадин (Караковой) показало наличие аномально высоких пластовых давлений; на глубине ниже 1300 м отмечались выбросы метана и разгазирование раствора. Мощность осадочных отложений здесь, однако, на 3-4 км меньше, чем в Козыревской впадине, что существенно повышает перспективы последней. К разломам восточного ограничения Хапиченской впадины приурочены многочисленные термогазопроявления. Предполагаемый для этой впадины диапазон катагенеза углей (жирная – буроугольная стадия) является оптимальным для процессов образования и сохранения УВ. Вероятная обогащенность разреза впадины угленосными отложениями может служить источником образования газовых скоплений. В Жупановской впадине известны выходы на поверхность как нефти, так и самовоспламеняющегося газа (Ермаков В.А. и др., 1984). Породы дроздовской, богачевской, чажминской свит, присутствующие в разрезе впадины, относятся к нефтегазоматеринским.

Рассмотрим кратко характерные особенности аналогичных структур с обнаруженными в них месторождениями УВ из других регионов мира, также располагающихся вблизи Тихого океана или в переходных зонах континент – океан. Таковы нефтегазоносные бассейны Северной Америки, Аляски, Суматры, Новой Зеландии, Японии, Калимантана, Бирмы, Индонезии и других территорий, связанных с молодыми орогенами или с островными дугами (Зорина Ю.Г. и др., 1980; Лившиц М.Х. и др., 1980; Голубев В. и др., 1990; [1, 3, 4]). Известный нефтегазоносный бассейн (НГБ) залива Кука, расположенный в месте сочленения Аляски и Алеутской гряды, состоит из двух крупных межгорных впадин в системе киммерид. Нефть и газ локализованы в молассовых отложениях палеогена–неогена. В этом бассейне открыто 22 месторождения УВ, из них 12 морских или смешанных континентально-морских с нефтью и газом в песчаниках позднего олигоцена–плиоцена. Начальные извлекаемые запасы оцениваются в 145 млн т нефти и 230 млрд м³ газа. Впадина Лос-Анджелес в Калифорнии имеет общую площадь 48 тыс.км². Мощность молассовых отложений во впадине составляет от 4 до 6 тыс.м, возраст отложений – плиоцен–антропоген. Впадина содержит несколько крупнейших месторождений с начальными извлекаемыми запасами 741 млн т. Запасы месторождений Вентура – Санта-Барбара, расположенных в этом же НГБ и сходных тектонических и литолого-стратиграфических условиях, – 498 млн т. Впадина Минас в Центральной Суматре имеет мощность моласс 4200 м. Возраст отложений – миоцен–антропоген; состав – вулканогенно-осадочные толщи прибрежно-морского и континентального накопления. Нефть локализована в отложениях раннего и среднего миоцена, газ – в более молодых отложениях позднего миоцена–раннего плиоцена. Коллекторы песчаников располагаются на глубине 80-1800 м; продуктивные пласты залегают на глубине 730-800 м на площади 8х24 км. Запасы нефти в этом гигантском месторождении оцениваются в 740 млн т. В Центрально-Суматринском бассейне, кроме этого, известны 46 нефтяных и 1 газовое месторождение меньших размеров.

Молодой, кайнозойский или позднекайнозойскии, возраст имеют впадины НГБ Бирмы, Индонезии, Филиппин, Японии. Литолого-фациальный состав отложений близок к охарактеризованным выше. Запасы отдельных залежей нефти в НГБ Бирмы и Индонезии составляют от 25 до 50 млн т. В Восточном Калимантане разведано крупнейшее газоконденсатное месторождение Бадак с запасами газа 142-184 млрд м³. Месторождение локализовано на западном борту впадины Баликпапан в продуктивных дельтовых отложениях и рассредоточено на ряд залежей. Вулканогенно-осадочная толща, выполняющая впадину, представлена мелководными морскими и континентальными фациями пород, имеющими возраст от эоцена до плейстоцена. Скопления УВ приурочены к песчаным коллекторам среднего миоцена–плиоцена. Продуктивные горизонты залегают на глубине 600-3640 м. На Филиппинах известно девять небольших месторождений, в том числе восемь во впадинах Кагаян и Себу. Два газовых месторождения впадины Кагаян, вскрытых в миоценовых толщах на глубине 1300 и 2200 м, дали начальный дебит газа 170-200 тыс. мУсут. Мощность осадочных отложений впадины Себу более 4 км. Здесь известно четыре нефтяных и одно газовое месторождения; нефть локализована на уровнях 150-1150 м, а газ – 550-1160 м. На Северной Яве известно крупное месторождение Джетибаранг с запасами нефти 90 млн т.

Остановимся кратко на характеристике месторождений УВ Японии, поскольку их геология сходна с той, которая наблюдается на о-ве Кунашир, в том числе на флангах Кунаширской впадины. Месторождения нефти и газа Японии располагаются преимущественно в западной части о-ва Хонсю, хотя на о-ве Хоккайдо также известны два газовых месторождения: Дзебан (на суше) и Иваки (на шельфе) [б]. НГБ впадин Акита и Ниигата на о-ве Хонсю содержат 15 месторождений нефти и газа, общая добыча в которых в 1989 г. составляла: газа – 5,5 млн м3/сут, а нефти – 1,8 кл/сут; всего с 1919 по 1994 г. было добыто 10 тыс. кл нефти. Впадины характеризуются полным разрезом позднего кайнозоя – от раннего миоцена до плейстоцена включительно; нижние части разреза, представляющие парагенез терригенных миоценовых пород и вулканитов, объединяются в формацию зеленых туфов. Роль вулканитов существенно повышается вверх по разрезу. Коллекторами являются пачки песчаников, трещиноватых аргиллитов, туфодиатомитов, агломератовых пород, песков на глубине от 50 до 2500 м, но наиболее крупные запасы обнаружены в зеленых туфах на границе нижнего и среднего миоцена [6]. С течением времени в этих месторождениях отрабатываются все более глубокие горизонты, а первоначально УВ добывались с глубин в сотни метров.

Этим перечислением список месторождений периокеанических бассейнов не исчерпывается. Здесь нам важно было обратить внимание на некоторые типоморфные признаки уже разведанных месторождений и запасы УВ, которые можно ожидать и в перспективных структурах Курило-Камчатского региона. В периокеанических бассейнах (островодужных структурах) месторождения УВ тяготеют к прибрежным районам и прилегающим шельфам. В размещении месторождений очень высока роль дельтовых отложений. Региональная нефтегазоносность связана в основном с миоцен-плиоценовым комплексом пород. По величине запасов, за единичными исключениями, это средние и мелкие месторождения. В типичных НГБ осадочные породы представлены терригенно-кремнистыми, терригенно-туфокремнистыми образованиями, туфодиатомитовым флишем. В отдельных горизонтах силицитов концентрируется 5-6 % рассеянного ОВ. Силицитуглеродистые отложения и битуминозные глины (сланцы) содержат УВ в виде жидкой нефти или высоковязких нефтей, битумов, асфальтов. В нефтеносных диатомитах позднего миоцена на месторождении Мак-Китрик (Калифорния) нефть составляла до 15 % объема вмещающих пород на глубине 370-400 м [3]. Эти данные могут ориентировать нас на углубленное изучение туфодиатомитовых пород при проведении поисковых работ.

Изложенные данные характеризуют позднекайнозойские впадины как весьма перспективные нефтегазоносные структуры. Об этом же свидетельствует и их аналогия с подобными структурами из других регионов мира, вмещающих крупные месторождения УВ. Открытие месторождений УВ в Колпаковской впадине подтверждает этот вывод. А.В.Кондаков показал прямую связь между запасами УВ и мощностью или объемом моласс, скоростью их накопления [З]. Быстрое погружение коры вообще является одним из важнейших признаков образования крупнейших месторождений УВ [1, З]. Погружения с характерными для них высоким тепловым потоком и пониженной теплопроводностью пород обеспечивают оптимальные условия для созревания нефти на небольших глубинах. По этим показателям запасы УВ в Колпаковской впадине могут приближаться к таковым крупнейших месторождений, в связи с чем здесь можно рекомендовать дальнейшее наращивание разведочных работ, особенно в морской части впадины. Сходные перспективы, по-видимому, имеет Голыгинская впадина, которая до сих пор, однако, практически не разведана. Из крупных структур камчатской суши наиболее перспективны Козыревская, Хапиченская, Жупановская впадины, из которых лишь Хапиченская менее других уязвима в экологическом отношении. На трех названных структурах не проведены даже поисковые работы.

Перспективы Курильского региона в целом невелики – это область шельфа Голыгинской впадины и Кунаширская впадина. Тем более важно провести поисково-разведочные работы в Кунаширской впадине. Впадина располагается на мелком шельфе с глубиной моря не более 100 м и вполне доступна для технического освоения.

1. Высоцкий И.В., Высоцкий В.И. Формирование нефтяных, газовых и конденсатно-газовых месторождений. – М.: Недра, 1986.
2. Геолого-геофизический атлас Курило-Камчатской островной системы / Ред. К.Ф. Сергеев, М.Л. Красный. - Л.: ВСЕГЕИ, 1987.
3. Кондаков А.В. Нефтегазоносность моласс. – М.: Недра, 1988.
4. Нефтегазоносность и угленосность Тихоокеанского подвижного пояса и Тихого океана (объяснительная записка к карте). – М., 1978.
5. Очерки тектонического развития Камчатки / Под ред. В.В. Белоусова. – М.: Наука, 1987.
6. Kikuchi Y., Tono S., Funayama V. Petroleum resurces in the Japanese island-arc setting // Episodes. –September, 1991. - Vol. 14, № 3. -P. 236-241.

Problem in question are the Late Cenozoic depressions of Kuril-Kamchatka region: their tectonic position, paleogeography, lithofacial composition of deposits, prospects of their oil and gas potential. All the depressions are associated with the rifting system of this region. Their common signs are a large thickness of molas-sal deposits attaining in some cases 5-6 km, favourable for hydrocarbon accumulation, lithofacial composition and the presence of flysch base. Seismicity and high heat flow in depressions contribute to more fast hydrocarbon evolution and their localization in shallow traps. Oil and gas shows are noted in some cases. Evaluation of prospects of these depressions by molassal volume shows a possibility of large and giant fields discovery there. Among most promising depressions of Kamchatka are Kolpakovskaya, Golyginskaya, Khapichenskaya, Zhupanov-skaya, at the Kuril Islands – Kunashirskaya. The article presents analysis of unsuccessful hydrocarbon exploration in Bogachev and Ichyn-Tigil areas on Kamchatka.

1 – океаническая плита; 2 – области орогенеза (цифры в кружках): 1 – Центрально-Камчатское поднятие, 2 – Хоккайдо-Сахалинское поднятие; 3 – палеорифтовая система (раннего палеогена?); 4 – современная рифтовая система; 5 – Центральный Камчатско-Курильский рифт; б – позднекайнозойские компенсированные впадины (1 – Литкенская, 2 – Уколкинская, 3 – Ажабачья, 4 – Хапиченская, 5 – Козыревская, 6 – Щапинская, 7 – Караковая, 8 – Мильковская, 9 – Жупановская, 10 – Колпаковская, 11 – Голыгинская, 12 – Южно-Курильская, 13 – Кунаширская); 7 – некомпенсированные глубоководные современные впадины (14 – Озерная, 15 – Камчатского Мыса, 16 – Кроноцкая, 17 – Авачинская морская, 18 – Матуа, 19 – Южно-Охотская (Курильская); 8 – зона смятия континентального склона; 9 – разломы; 10 – геологические границы: а – установленные, б – предполагаемые

1 – суша; 2 – мелкое море; 3 – перемежающиеся условия суша – море; 4 – область проявления вулканизма (зеленые туфы); 5 – районы интенсивного компенсированного прогибания (впадины); 6 – глубоководный желоб; 7 – океаническая плита; 8 – контуры более поздних глубоководных некомпенсированных впадин (1 – Курильская, 2 – Матуа, 3 – Авачинская, 4 – Кроноцкая, 5 Камчатского Мыса, б – Кунаширская, 7 – Голыгинская, 8 – Жупановская, 9 – Козыревская, 10 – Хапиченская)